Ко мне ведь люди приезжают, и я вижу тяжелейшая болезнь, и я понимаю, что ну никак не вылезти этому человеку, если он сам не возьмется. А сам он уже не хочет браться. Понимаете? Он не хочет вылезать.

И я родственникам говорю «Вы знаете, я не смогу ничем помочь, потому что человек не хочет жить». Они говорят «Ну вообще-то да, нам тоже так кажется, что человек уже ослаб и не хочет. У него нет ничего, ни харизмы внутри». Я говорю «Я не вижу выхода для этого человека, вернее, выход всегда есть через него самого. Т.е. сначала начните с молитвы, попробуйте, чтобы этот человек вылез как-то, как-то приобрел хотя бы опору. Не стержень, а опору. И тогда мы сможем уже как-то ему помочь». Такие моменты тоже бывают.

А как вы думаете, стоит ли вообще браться? Это ведь родственники приехали, а не по его просьбе? Но родственники же хотят. Они пришли ко мне и просят. И я говорю «Вы извините, но от него должен идти какой-то посыл, желание». Хотя бы чтобы он сказал «Да, помогите». Но бывают моменты, когда люди этого не хотят и не говорят.

Я же в большинстве своем обращаюсь к больному, а не к родственникам. Родственник чего? Он привез и просто сидит рядом. Я же с больным разговариваю. Иногда бывает, что у него просыпается, но я вижу, что это недостаточно. Поэтому влезать в это дело лучше не стоит.

Но опять же, может быть родственники придут и скажут «Верните мне его». Я говорю «Вы на себя это берете?», и еще несколько раз это повторяю родственникам «Это ваше желание, это вы на себя берете».

В нашей целительной практике это обязательная вещь, чтобы человек взял на себя. Не вы брали на себя, а человек взял на себя. А если пришел пациент без всех, я говорю «А ты точно хочешь пожить еще?» Несколько раз у него спрошу «Ты хочешь пожить?» Он «Да, да», бьет себя в грудь «Хочу. Помогите мне». Такие моменты тоже бывают.

Александр Свет